Летняя рапсодия - Страница 74

— Ваша дочь произвела на свет прехорошенькую девчушку, весом в пять фунтов и одну унцию, и здоровенькую, несмотря на то что она такая миниатюрная. И у нее, и у матери дела идут отлично. Состояние их здоровья опасений не внушает. Поздравляю вас.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Это было вечером того же дня, только гораздо позже. Часы на ночном столике показывали без четверти двенадцать. Бесконечный, наполненный стрессами день подходил к концу, и сильные руки Эрика уютно обнимали обессиленное тело Фрэнки, а его огромная кровать была настоящим оазисом покоя — теперь, когда первый порыв страсти прошел.

— Знаешь, до свадьбы осталось всего несколько дней. Ник приезжает завтра, на репетицию. — Фрэнки словно плыла на облаке любви, и ее мысли перепархивали с предмета на предмет. — Мама одобрила наконец меню, да, Эрик?

Она почувствовала, как он кивнул.

— Все под контролем, — пророкотал он. — На свадьбе твоего брата будет самое экзотическое смешение блюд, какое когда‑либо пробовал этот город. — У него вырвался тихий смешок. — Мы пошли на компромисс в закусках, уступили в салате и удержали свои позиции против спагетти. Потом, очевидно, твой брат сказал Терезе, что хочет risotto milanese по рецепту вашей бабушки, иначе свадьбы не будет. Так что мы добавили это, но зато избавились от крема‑мусса на десерт. Вместо него Гас создает шедевр — трехфутового лебедя из воздушного теста, украшенного розовым кремом, оплетенного у основания венком из шоколадных розочек и свежих ягод земляники. Благодарение Богу, что твоя мама в конце концов отказалась от супа‑тортеллини, потому что в противном случае обед получился бы слишком плотным и гости просто заснули бы, не дождавшись разрезания свадебного торта.

— Неужели Ник тоже в это влез? Просто не верится. — Она засмеялась при мысли о том, что и брат приложил руку к меню. После всех хлопот, которые причинила Эрику ее мать, ему только не хватало, чтобы еще и Ник сунул сюда свой нос.

Надо же, бабушкиного risotto milanese захотел. Ммм, у Ника губа не дура. Она и сама обожала это блюдо.

Ее голова уютно устроилась в этом чудесном месте у него под подбородком, а их тела все еще оставались сплетенными. Его руки держали ее в крепком замке, и она вписывалась просто идеально в оставленное для нее пространство, словно именно для того и была создана.

— Эрик, я рада, что ты сегодня привез меня сюда, к себе домой.

— Правда? А я думал, что мой дом тебе не очень нравится. — На жалобу это не было похоже. У него в голосе слышалась усмешка.

— Я изменила свое мнение. Дому просто не хватает парочки штрихов, нанесенных женской рукой, — нескольких комнатных растений, картин, украшений, не представляющих собой футбольные призы.

И мужа по имени Эрик, хотела сказать она, но не смогла. Теперь, когда решающий момент наступил, она из смелой и независимой женщины превратилась в робкую, а он не продолжил разговора на эту тему, что ее порядком обеспокоило.

Ведь он же собирался сделать ей предложение? Или нет?

Что, если он передумал за время поездки в Атланту? Если те друзья убедили его, что просто романа с ней ему достаточно? Что ж, так ей и надо. Пожинай теперь плоды своего упрямства.

Господи, дай мне еще один шанс с этой свадьбой, про себя взмолилась она. Я быстро учусь. На этот раз сделаю все как надо.

Весь день какая‑то ее часть наблюдала за ним. Восхищалась его силой, его ласковой мягкостью и способностью понимать, которые проявились в обращении с ее племянниками, тем, как его не испугала перспектива стать участником напряженной сцены в больнице в трудный для семьи момент. Из всего этого она сделала вывод, что он такой человек, который всегда будет давать и делать больше, чем должен.

А в конце дня он привез ее сюда, приготовил ей восхитительное суфле, настояв, чтобы она понежилась в горячей воде в его массивной ванне, пока он управляется на кухне. После того как они поели, он принес в гостиную бокалы с вином, а когда она пожаловалась, что у нее болят плечи, он растер ей спину. Потом переключился на ее ноги и, опустившись на колени, стал массировать ей лодыжки, время от времени позволяя рукам скользить вверх по ее икрам таким чувственным движением, что кровь у нее начинала пульсировать в сладком ритме.

После этого события стали развиваться быстро. Ее колготки оказались снятыми, а его руки стали подниматься все выше и выше. Потом, застонав, он подхватил ее на руки и отнес в спальню.

И все остальное было идеально — как всегда. Но никто из них так и не заговорил ни об их ссоре, ни о его поездке в Атланту, ни о сцене, которую она закатила у него в ресторане.

Неужели все из‑за того, что Эрик передумал?

Он продолжал неторопливо обсуждать события дня, и тревога Фрэнки становилась все более мучительной.

— Я никогда не думал, что дети появляются на свет такими маленькими, — заметил он днем, когда они стояли у окна и, онемев от потрясения, разглядывали крошечную новорожденную дочурку Софии. — Похоже, что она может поместиться на одной моей ладони, — прошептал он в радостном удивлении.

Когда они уходили, у обоих в глазах стояли слезы.

— Я думаю, что обычно они не такие уж маленькие, — сказала сейчас Фрэнки. — Мальчишки были намного крупнее. Правда, здорово, что у Софии родилась девочка — после всех этих мальчишек? Она прелесть, отец избалует ее до невозможности. Альдо наверняка уже видел ее — мой двоюродный брат Луи поехал в аэропорт, чтобы дождаться рейса и отвезти Альдо прямо в больницу. Бедняга, он, должно быть, с ума сошел от беспокойства за целый день.